Ночью перед подъездом на асфальте появилась надпись «Зайка, я люблю тебя!». Белой эмалевой краской поверх небрежности трудов дворника. Все шестьдесят женщин подъезда зайкового возраста (от десяти до 60 лет) в это утро выглядели загадочнее черных дыр космоса. По лицу каждой читалась абсолютная уверенность, что послание адресовано именно ей.

День 1.
В наше подразделение пришел полковник и объявил, что мы будем учиться диверсионному делу по новой программе. До окончания подготовки никто живым не уйдет. А если кто несогласен, то пусть пишет рапорт. Его расстреляют без очереди.

Было это давно, очень давно... еще в Допармезанную Эпоху. Когда люди разговаривали с людьми, а не с телефонами, колбаса была колбасой, по улицам (говорят!) бродили мелкие динозавры и слово „писюк“ имело совсем иное значение нежели сегодня... Праздники были ПРАЗДНИКАМИ, а если их не хватало широкой русской душе, то недолго было их и создать...

Блин, неужели мы такие?! Сам мужик, но ржал до изнеможения…
Женщины поделились забавными привычками своих мужчин. Я хохотал до слёз и до коликов в животе!

Я тут вычитал на женском форуме, как несколько женщин обсуждают забавные привычки своих мужчин. Сказать, что я в некоторых случаях смеялся, это значит ничего не сказать, я хохотал до слёз и до коликов в животе. Вот шлю вам, читать много, запаситесь терпением, но это того стоит!

Дело было в Москве. В отделение, куда меня перевели из реанимации, пришла заведующая и сказала: — Вы — паллиативная больная, вам в больнице делать нечего. Потом в режиме монолога она сообщила, что капать меня все равно надо, поэтому мне можно остаться на коммерческой основе. Слово «паллиативная» было неожиданным и новым. Мы с испугу согласились. Заведующая, кстати, оказалась неплохим врачом. И вот, лежу я в платной палате. Одна беда — кнопка вызова не работает. А передвигалась я тогда с большим трудом. Но смирилась вроде. Пока однажды не была разбужена уборщицей, ибо плавала в теплом и красном — выпал подключичный катетер. Легкая паника не помешала умницам-сестрам успеть меня откачать, проклиная молчащую кнопку. Потому что уборщице, оказывается, далеко бегать пришлось, всех созывая.

Еду, я значит, на днях из столицы в родную Калугу. Остановился заправиться на известной заправочной станции, и пока в очереди стоял, сманили меня их рекламные стенды с Хот-Догами Французскими. Подходит моя очередь на кассе:

Я: 95го полный бак и Хот-Дог Французский!
Кассир(милая девушка кстати): Вам в Хот-Дог кетчупы все добавлять?

Я: Что??(думаю может услышал не правильно) 
Кассир: Кетчупы все добавлять? и указывает мне на стоящие на витрине три банки с майонезом, горчицей, и собственно самим кетчупом.

Я: Аааа, добавьте всё, кроме кетчупа(не люблю его).
Кассир: Странно, т.е. вам сухой хот-дог нужен?

Я: Что значит сухой? С майонезом и горчицей, без кетчупа.
Кассир: А что у майонез с горчицей теперь не кетчуп?

Я: ЧТО????(меня аж коротить начало после её вопроса, но взяв себя в руки)
Я: Собственно нет, кетчуп - томатная паста, майонез - майонез, горчица - горчица. Может вы путаете значения слов "соус" и "кетчуп"?
Кассир: Молодой человек, что вы мне мозги поласкаете, я тут целый день эти Хот-Доги делаю, мне наверное лучше знать!!

"Ладно" - ответил я, за Хот-Дог платить не стал и поехал побыстрее домой щей, да с салом, да с коричневым кетчупом отведать. 

Солнце… Оно и светит и греет. Однако не так тепло, как всем хотелось бы. Ночью можно и замерзнуть. Поэтому матроса, охраняющего подводную лодку, именуемого вооруженным верхним вахтенным, одевают в тулуп, с большим воротником и длинным до пят. Автомат вешают на грудь, подпоясывают ремнем с подсумком с запасным магазином, и в таком виде боец стоит и бдит 4 часа, утром, днем, вечером и да же ночью. Всего их 3 бойца и дежурят они 4 часа через 8 часов. Руководит дежурной сменой Дежурный по кораблю, который находится в центральном посту и… бдит… и днем и ночью один за всех… Он самый главный на лодке, ему подчинены 10 человек(в зависимости от проекта лодки может быть и больше) вахты… трюмные, торпедисты, электрики, штурманские электрики, реакторщики… ну и вооруженные верхние вахтенные (офицеры, мичмана и матросы).

В одну из таких тихих и солнечных ночей все и началось. Связь в лодке осуществляется с помощью громкоговорящей двусторонней связи ну или по телефону. Когда лодка находится в базе у пирса и нет, смысла скрытничать, все команды по кораблю, в отдельные отсеки или на боевые посты, а так же всем сразу (при необходимости), передаются по громкоговорящей связи. Вызов из отсеков или постов в Центральный пост такой, что может не только спящего разбудить, но и мертвого на ноги поднять.

Поэтому вызовом пользуются аккуратно и стараются лишний раз по пустякам не вызывать, из отсеков и боевых постов выходят на связь по телефону, а вооруженный верхний вахтенный может выходить на связь только по матюгальнику. Однако он заинструктирован до такой степени, что вызывать центральный пост будет только в случае нападения на пост, боевой или учебной тревогах или прибытии проверяющих. 

Hу, про то, как Змей уговаривал Еву откусить неизвестно от чего, и как Ева потом уговаривала Адама откусить от того же самого, и как они наконец все понадкусывали и поняли, что, словно бедный кротик из известного мультика, не то потеряли штанишки, не то никогда их не имели, — все знают. И что их за это выгнали из отчего рая — все помнят. Но мало кто помнит, что Змей тоже пострадал: ему переехало ножки он был торжественно лишен лап и обречен с тех пор «ползать на брюхе». 
Дети Адама и Евы, понятно, пострадали в свою очередь: для начала один так просто тюкнул другого, а потом и сам долго мучился всякой достоевщиной. Их дети, надо понимать, тоже бабушке с дедушкой грехи спускать не собирались (благо список грехов у человечества к этому моменту был — тьфу). 
В общем, можно представить себе обед в этом замечательном семействе: дедушка винит бабушку, бабушка заявляет, что дедушка и сам уже был взрослым мужиком, мозги имел; внучки стонут, что им теперь в муках рожать, внуки предъявляют пот лица, в котором этот самый обед был заработан. 
А тут еще, бывало, Змей приползет на брюхе и ну ныть: «Уж какие у меня были ножки! Такие ножки! Уж как я на них бегал! И даже прыгал!»
Неудивительно, что с тех пор еврейский народ постоянно занят поисками виноватого.

– Не спать!!! – Заорал Волк в лицо Ивану. – Шухер!
– А!? Что? Кого? – Перепуганный сонный Иван протирал закисшие со сна глаза и со сна же опухшую физиономию.
– Зомби в лесу! – Не своим голосом кричал Серый Волк. – Зомби, блять! Тупые и кровожадные!
– Ох, ё…
– Хуё! Отрывай свою жопу от земли, пока нас не сожрали!
–Зачем? Кто? Как сожрали? – Всё еще сонный Иван слабо ориентировался в происходящем.
– Ты бабку Маши Шапкиной, чем поил?
– Водой. Живой и мертвой.
– А ссал в неё кто?
– Кто? 
– Да просыпайся, не тупи! Ты для Василисы воду брал, помнишь?

Мое терпение лопнуло и я выгнал Витьку с работы. Пнул его под зад, как шелудивого пса. Ладно, я мог еще стерпеть его послеобеденный сон, порчу дорогих инструментов и регулярное просверливание проводов в стенах, но когда он проиграл в домино мои "дайвинги" с фосфорным циферблатом, то я взорвался. Сначала в резкой форме я сказал Виктору, что он "уникальный олигофрен, паталогический маньяк, скот и, вообще, результат неудачного опыта по скрещению ишака и ленивца". Затем в этой же последовательности записал ему все вышесказанное красивым почерком в трудовую книжку.

-Катись на биржу труда!, -крикнул я ему вслед, потирая то место на руке, где раньше был мой "Таг Хауер". Блин, лучше б я сам батарейки заменил..., -Я тебе такую характеристику накатаю, осел, что тебя ни один идиот на работу не примет! Скотина.